Нет, не позволяй портить себе жизнь иллюзиям!
– В силе, – кивнула я, вскинула голову и встретилась с ним взглядом.
– Не беспокойся о страже, я распоряжусь.
Ратон никак не выдал своей заинтересованности, улыбнулся, шагнул ко мне и положил руку на макушку – я замерла, сердце заколотилось. «Давай же, садись рядом, обними меня, смотри, какая широкая кровать – будем кувыркаться», – обрадовалось тело. «Ой, мамочки», – подумал разум. Меня словно тянули в противоположные стороны два живущих во мне разных человека. Один жаждал секса, все равно где и с кем, второй старался все логически осмыслить и засунуть в рамки морали, куда меня, то есть Ольгу, загнала еще покойная бабушка, считавшая, что до свадьбы – ни-ни. Сама я в последнее время убедилась, что хороший секс возможен только по любви.
– Не бойся, я дам тебе время, чтобы привыкнуть ко мне, – сказал он и убрал руку, сел на край кровати. – Если бы ты не уснула, свадьба должна была бы состояться послезавтра, ее пришлось отменить. Теперь надо обсудить помолвку.
– Она через семь дней?
Я пыталась держать себя в руках, близость Ратона очень отвлекала от мыслей о делах, тело так жаждало его, что пыталось убедить меня, что это любовь с первого взгляда.
Примерно такая же, как к Амилю. Сколько их еще будет и как отличить настоящее от зова?
Понятно, что правильно вычеркнуть его из сердца, чтоб не тянул на дно. Но как это сделать, когда понимаешь, что он – самое светлое, самое дорогое, что у тебя было?
– Да, – с промедлением ответил Ратон. – Осталось разослать приглашения и приготовить комнаты для гостей. Саяни предупреждала, что ты сильно изменилась, но чтоб настолько… Такой ты мне нравишься больше.
– Чтобы научиться ценить жизнь, нужно помнить, что можешь ее потерять, – сказала я в общем-то банальность, но Ратон вскинул бровь и резко изменил тему:
– Ты освободила двух слуг. Пару часов назад я думал, что это каприз вздорной девчонки, теперь понимаю, что нет. Почему?
– Потому что свободными они будут служить мне лучше, – ответила я, не раздумывая. – Если вы предполагаете, что грядет война, нужно сделать так, чтобы люди нас любили и им было что терять. Посоветовала бы на помолвку и свадьбу отменить работы в поле и в каждой деревне устроить петушиные бои, где победители получат вознаграждение, и устроить бесплатную раздачу еды. Накануне больших испытаний мы должны быть добрыми господами.
– Наших врагов, Фредериков, простолюдины и так ненавидят. Но не будет ли слишком дорого…
– Надо рассчитать, как отделаться дешево, и чтоб управляющий не украл ни нома. В любом случае получится дешевле, чем свадьба в замке, а отдача будет больше. Подумайте над этим.
То ли мне показалось, то ли умудренный сединами жених смотрел на меня настороженно.
– Разумное предложение. Но кто будет этим заниматься?..
– Поручите Амилю, он не подведет. Это освобожденный стражник.
Ратон так и ушел с поднятой бровью, которую шрам разделил на две половины.
Не слишком ли я резво взялась за реформы? Может, правильнее было прикинуться дурочкой? Вдруг все-таки планы Ратона относительно меня не такие уж и обоюдовыгодные? Время покажет. Имея такие перспективы, грех ими не воспользоваться. Избежав смерти благодаря местному дьяволу, я стала воспринимать жизнь как игру. Только изредка, касаясь шеи, я задевала пластину на тонкой цепочке и вспоминала, что просто так ничего не делается. Незваный просил найти его. Обязательно ли выполнять его просьбу? Пока меня все устраивает, вопрос, дадут ли мне спокойно жить? И главное: получится ли обрести смысл жизни, каким для меня был Эдуард?
Глава 7
Седьмой день свободы
Я и Саяни стояли на балконе, похожем на ВИП-ложу в театре. От гостей, гудящих внизу, нас отделяла полупрозрачная занавеска. Сверху мы видели знать, сидящую за столами, расставленными вдоль стен, но оставались невидимыми для них. Блестели лысины, диковинными цветами колыхались пестрые мужские головные уборы, дамские причудливые прически в форме роз, ромашек, птиц. Сиреневыми бабочками между столами порхали служанки.
Сначала я искала между гостей Эдуарда и даже находила его, но это была иллюзия, как тогда, на базаре. В конце концов я заставила себя думать не о нем, а о будущем.
На мраморном возвышении возле стены дирижер взмахнул рукой, и четыре мужчины в длинных сиреневых рубахах, перехваченных на поясе, ударили по струнам вытянутых овальных инструментов, здоровяк с роскошными черными усами принялся бить в пузатый барабан, нажимая педали и извлекая звук из барабанчиков, стоящих на полу. Девушки, сидящие на стульях по краям оркестра, поднесли флейты к губам и замерли, ожидая момента, когда нужно играть.
Музыка понеслась по гулкому залу, быстрая, легкая, как весенний ветер. Казалось, что это она колышет листья за огромным витражным окном. Лысый мужичок в зеленом кафтане, зеленых обтягивающих штанах (теперь я знала, что они назывались шоссами), сидящий во главе стола, развернулся к музыкантам и принялся притопывать. Носки его кожаных туфель были такими длинными, что пришлось их скрутить «улиткой». Этот человек – городской управитель вольного города Дааль, обители магов и торговцев.
Когда заиграли флейты, лысый растолстевший эльф не выдержал и пустился в пляс, увлекая такую же круглую даму в темно-красном платье, с двумя башнями, сооруженными из темных волос. Его примеру последовал длинный худой бэрр с залысинами и бакенбардами, одетый в серый пиджак – сюркотту, – обильно украшенный самоцветами, он танцевал с такой же высушенной тонкой женой в сером мешкообразном платье.
С другого конца зала, просматривающегося хуже, выпорхнули еще две пары: кудрявый брюнет в бордовом кафтане с золочеными пуговицами, видными даже отсюда, и длинными рукавами, разрезанными до локтя и свисающими чуть ли не до пола, он пригласил блондинку в золотом; и русоволосый мужчина в треуголке с золотыми бубенцами, в золотом коротком пиджаке и облегающих штанах, подчеркивающих его солидное достоинство. Этот, золотой, скорее всего, был ревнивым мужем блондинки и пригласил жену брюнета – даму с распущенными черными волосами ниже ягодиц.
– Видишь этого, бордового?
– Цвета правящей династии Изумрудов, – прошептала я, не спуская глаз с брюнета, кружащего блондинку.
– Ты правильно запомнила, – кивнула Саяни и прошептала в самое ухо: – Это принц Ларсо Элио, четвертый, самый младший сын короля. О его подвигах в постели слагают легенды. Говорят, что он может осчастливить даже самую холодную женщину. Он сам утверждает, что его предназначение – делать женщин счастливыми.
